Он родился при Николае II, а умер при Ельцине. Дружил с Альбертом Эйнштейном и Андреем Туполевым, но встретил смерть лишь в окружении нескольких близких. Был успешным предпринимателем в США и политзаключённым в СССР. Музыкантом и разведчиком. Изобретателем и шпионом. Именно благодаря ему Союз годами получал сведения из посольства США, а сотни людей сейчас играют на терменвоксе. Как жил, работал и менял мир советский физик Лев Термен — в нашем материале.
1922 год, Кремль. Внутри красных стен — концерт для избранных: собрались первые лица страны, включая Владимира Ильича Ленина. За фортепиано — Лидия Фотиева, личный секретарь вождя. Рядом должен был стоять ещё один музыкальный инструмент, но вместо него — лишь ящик с антенной и самодельным раструбом динамика. Создатель чудо-коробки Лев Термен выписывал над ней факирские пассы: не касаясь поверхности, он извлекал причудливые и мелодичные звуки. Однако партийцы собрались не ради искусства — они пытались выяснить, как приспособить изобретение для государственных нужд.
Лев Термен со своим творением
Сам Лев Сергеевич понимал важность момента, поэтому не ограничился музыкальным номером. Он продемонстрировал и охранную систему, работающую по тому же принципу, что и его терменвокс, — именно так называлась коробка с антенной. Зрители пытались обмануть сигнализацию, приближаясь к вазе на столе. Но «страж» каждый раз срабатывал. Выглядело странно: человек шёл через пустое пространство, как вдруг ррраз! — и попадался. Чудо? Никакой магии — просто законы физики: воздух пронизывали поля и волны, недоступные зрению.
Сигнализация понравилась местным властям — передовым на тот момент охранным комплексом оснастили Гохран, Эрмитаж и Госбанк. Пошла разработка и за рубеж: научный руководитель Термена и «отец советской физики» Абрам Фёдорович Иоффе договорился о сбыте устройств в Германии. Лев Сергеевич быстро стал знаменитостью, причём далеко за пределами России.
Афиша сеанса «радио-музыки»
Славу нельзя было упускать, и под занавес 1920-х конструктор перебрался в США. Здесь Термен занялся бизнесом: основал компании Teletouch и Theremin Studio — спрос на его продукцию был просто огромным. Заходили не только обыватели. В шестиэтажном здании, которое арендовал русский гость, собиралась вся богема Нью-Йорка: от артистов и миллионеров до светил науки, включая Альберта Эйнштейна. Никуда не делась и тяга к эффектным представлениям: изобретатель продолжил давать концерты, показывал фокусы с летающим «гробом Магомета» и успел вписать своё имя в историю цветомузыки.
Казалось бы, сбылась мечта гения. Стал богат, известен, подружился с выдающимися людьми. Но мало кто догадывался, что и званые вечера, и торговля оборудованием служили прикрытием для агентурной сети ОГПУ. А обогащал Лев Сергеевич главным образом свою родину. Со слов его правнука Петра, давшего интервью Jewish.ru, СССР получал большие суммы от деятельности Teletouch Inc. А на Лубянке управляли не только финансами, но и личной жизнью заокеанского представителя. Однажды его вежливо попросили развестись с Екатериной Константиновой — женщину заметили в компании американского фашиста. Зато вторая жена, чернокожая балерина Лавиния Уильямс, вполне отвечала духу интернационализма, хоть этот брак и вызвал скандал из-за расовой сегрегации в США.
Лавиния Уильямс
Веселье закончилось летом 1938 года. Термена срочно вызвали в Москву, где обвинили в подготовке теракта и работе на иностранную разведку. Стоит ли говорить, что дело сфабриковали, а сам обвиняемый до последнего хранил верность гражданскому долгу? Хотя 58-я статья сулила пулю в затылок или столь же губительную каторгу, со светлой головой поступили иначе — помучив колымскими морозами, определили в одно из тюремных бюро, или, как их ещё называли, «шарашек». Впрочем, Лев Сергеевич угодил в серьёзную компанию: вместе с ним в стенах ЦКБ-29 трудились Андрей Туполев, Владимир Мясищев и Сергей Королёв. Здесь перед изобретателями ставили задачи на грани фантастики: например, создать подслушивающий аппарат, которому не нужно электричество. Именно этим и занялся музыкант.
Хотя в годы Второй мировой Советы и США были союзниками, советские агенты неустанно шпионили за штатовскими, а те отвечали взаимностью. Слежка за дипломатами могла бы дать много важных данных, однако тщательные проверки особняка, где в 1933-м открылось американское посольство, не оставляло особистам ни шанса. Только в 1943 году Сталину доложили: Термен с задачей справился, придумал «жучок», который невозможно обнаружить.
Особняк Н. А. Вто́рова, он же Спасо-Хаус, — здание посольства США в Москве
Но одно дело — разработка, совсем другое — внедрение. Умельцы взяли двадцать ценных пород дерева и смастерили Большую печать США с полостью внутри, — это устройство назвали «Златоуст». А операцию «Исповедь» по его установке назначили на февраль 1945 года, приурочив к ялтинской встрече трёх лидеров: Сталина, Рузвельта и Черчилля. Поскольку на конференции решалась судьба послевоенного мира, никто из них не стал отвлекаться на такое мелкое событие, как двадцатилетие лагеря «Артек». Так что общаться с детишками отправили нескольких дипломатов, среди которых был Аверелл Гарриман.
Ему-то в торжественной обстановке пионеры и подарили «троянского орла». Для пущей убедительности советские мальчишки и девчонки даже исполнили американский гимн. И, разумеется, самым подходящим местом для подарка оказалась стена кабинета в том самом особняке Н. А. Вто́рова. Началось прослушивание секретных разговоров, о котором спецслужбы США не догадывались целых семь лет. «Жучок» пережил четырёх послов, а его изобретатель обрёл по такому случаю свободу.
Демонстрация подслушивающего аппарата
Но рано или поздно тайное становится явным, да и американцам не раз докладывали об утечках информации. Первыми это сделали английские дипломаты, чьё представительство находилось в 700 метрах от Спасо-Хауса. В 1951 году их радист, следивший за переговорами русских лётчиков, засёк странный сигнал. Чтобы расследовать инцидент, в СССР направили инженера Джона Бейли, а вслед за ним прибыли два сотрудника Госдепартамента — Джон Форд и Джозеф Безьян. Они осмотрели особняк, установили в посольстве США генератор шумов, но так и не получили результатов. Ещё бы: во время проверок особисты просто отключали систему. Только через год, после убедительных донесений из МИ-6, рапортов завербованного ЦРУ Петра Попова и повторной командировки Безьяна в Москву, стало ясно — пакостит деревяшка на стене.
Шпионящую за послами печать обнаружили благодаря сигналу на частоте 800 МГц. Эмблему сняли со стены, разобрали и увидели, что ноздря белоголового орлана служит отверстием, ведущим в небольшую полость между передней и задней стенками. Внутри же компактно уложены резонатор и антенна размером с карандаш. При этом принцип действия штуковины, которую так и назвали — The Thing, оставался для всех загадкой. «Жучок» работал годами, не потребляя электричества, без каких-либо аккумуляторов и проводов. Как это возможно?
Аппарат по частям переправили за океан, в техническую лабораторию ФБР. Там местные умельцы потратили неделю, разбираясь в принципе действия «Златоуста». К 23 сентября 1952 был готов отчёт, где, в частности, сообщалось следующее:
Ультрасовременный радиопередатчик состоит из резонатора со встроенным в него конденсаторным микрофоном и антенны, выходящей за пределы полости. Устройство разработано для использования — без каких-либо соединений — с помощью направленного радиосигнала. Требует аппаратуру для демодулирования.
Это же всё объясняет, правда? Едва ли. Фэбээровцы так и не смекнули, каким образом передавался сигнал. О клонировании штуковины в лабораторных условиях не могло быть речи. Её передали в лондонский офис компании Marconi, где в то время работал сотрудник британской контрразведки и военно-морской инженер Питер Райт. Закипела работа над чертежами, но только спустя пару месяцев исследователь понял, в чём подвох — при транспортировке сломали одну из деталей, поэтому ФБР и село в лужу. Починив конструкцию, Райт собрал рабочую копию советского передатчика. Он назвал её «объёмным пассивным резонатором».
Реплика «Златоуста» из музея Агентства национальной безопасности США
Как оказалось, The Thing — часть комплекса из трёх приборов: генератора волн, передатчика и приёмника. Поступая в резонатор, сигнал претерпевал незначительные изменения из-за звучавших поблизости голосов, а затем отражался и улавливался аппаратом «Лось». Расшифровать столь ничтожные модуляции могло очень чувствительное и точное оборудование — его смастерил опять же Лев Термен. Кто бы мог поверить, что подневольный учёный из «шарашки» совершит революцию в технике шпионажа?
Тут-то и началось заимствование или, если уж на то пошло, воровство. Вскоре Райт изготовил подслушивающую технику для Британии — она получила кодовое название SATYR и действовала аналогично терменовскому образцу. Хотя ЦРУ тоже купило двенадцать комплектов для своих агентов, спецслужбы США практически сразу занялись проектированием собственных гаджетов. Для чего в 1952 году заключили контракт с нидерландской Radar Proefstation. Это сотрудничество вылилось в операцию «Мягкое кресло» (Easy Chair) — удалось подбросить «жучки» в посольства СССР и Китая. Несмотря на атмосферу секретности, советские власти прекрасно знали о разоблачении. И раз уж технология попала в руки врага, требовались контрмеры.
Самой эффективной стал «Особняк 8» — замаскированный под чемодан индикатор напряжённости поля, имеющий восемь частотных диапазонов. Пользоваться «антиштуковиной» мог даже неподготовленный человек, а одного заряда батарей хватало на 4 часа беспрерывной работы. Отныне каждое важное собрание с участием чиновников и дипломатов СССР сопровождалось крепышом с таким вот кейсом в руках. Но этим дело не закончилось.
1 мая 1960 года ПВО сбили самолёт-разведчик Lockheed U-2, которым по заданию ЦРУ управлял Фрэнсис Пауэрс. Американца ловили несколько часов, выпустив по нему 14 ракет и даже убив своего — лётчика Сергея Сафронова. Но в итоге лазутчика арестовали и заставили дать показания. Кремль получил сильный козырь для обвинения США в шпионаже, и как президент Эйзенхауэр ни оправдывался, факты были налицо. Тогда в Белом доме пошли на ответный шаг и рассекретили The Thing — дескать, смотрите: красные тоже хороши. Злополучную печать впервые продемонстрировали всему миру на заседании Совета Безопасности ООН в том же году и месяце, когда заговорил пленный Пауэрс. Выходит, ничья? Но какой ценой!
Что до Льва Сергеевича, то его вообще считали погибшим. Только в 1962-м скрипачка Клара Рокмор, посетившая Москву, добыла кое-какие сведения о старинном друге. Узнала, что он жив, здоров, трудится в сфере радиотехники и электронной музыки. На Западе эта новость вызвала резонанс. Термену удалось списаться со свидетелями его прошлой жизни за океаном, включая Лавинию Уильямс, а позже к нему заглянул журналист New York Times. Но после публикации учёного турнули из консерватории, где он тогда работал, а заодно уничтожили его инструменты.
В начале 90-х Термен съездил в Стэнфордский университет, но родина не жаловала автора терменвокса и «Златоуста»: в 1992 году его лабораторию разграбили, а в 1993-м учёный скончался. На похороны человека, которым когда-то восхищались Чарли Чаплин и Альберт Эйнштейн, пришли лишь несколько родственников.
Автор текста: Александр Бурсов
Источник: 4pda.ru
